Анатолий Балинов: Позиция группы “Будущее Одессы” в вопросе неперсонального голосования общеизвестна. Мы ее декларировали не раз, мы были соавторами проекта решения, которое на корню должно уничтожить саму идею неперсонального голосования, поэтому, повторюсь, наша позиция общеизвестна. Мы ее последовательно отстаивали несколько сессий подряд и собираемся отстаивать ее дальше. 

Что мы будем делать далее? Группа “Будущее Одессы” вместе с единомышленниками из фракции “Родина”, вместе с внефракционными депутатами намерены и дальше выносить на рассмотрение сессии этот проект решения, который предусматривает искоренение неперсонального голосования как идеи. Депутат, который избран в совет, должен голосовать лично. Так записано в законодательстве, это записано в регламенте. Мы просто пытаемся ужесточить некоторые нормы регламента и каким-то образом выкристаллизовать эти нормы регламента. 

А что делать дальше? Тут ответ может быть один — одесситы должны внимательно наблюдать за всем происходящим, благо практически большинство телеканалов города демонстрируют факты неперсонального голосования, запоминать тех, кто неперсонально голосует и больше никогда их не избирать в совет. 

Если люди реально почувствуют угрозу того, что они не попадут в другой состав совета или их политическая деятельность может закончиться только из-за того что они голосовали за себя и за того парня, то тогда это возымеет действие. 

А. Б.: Мы когда обсуждали это на заседании группы, у нас звучало лишь одно слово — достало. И это действительно достало. Достало это все по совокупности факторов. Ведь дело не только в одном неперсональном голосовании - дело ведь еще в этих идиотских попытках переголосовывать вопросы до тех пор, пока они не пройдут. К примеру, вопросы аэропорта, “Пассажа” или по земельным отношениям не набирали большинства, но председательствующие, подчеркиваю, председательствующие (это не только Алексей Костусев) все время пытались выносить их в зал до тех пор, пока они не пройдут. Самый яркий пример из последних - это знаменитое обращение к Президенту Януковичу, которое прошло, кажется, с третьей попытки, а еще три часа пришлось собирать тех, кто будет за это все голосовать. Вы знаете, я когда давал комментарий этому, я сказал тогда и сейчас скажу, что произошедшее только унижает Президента Януковича. И те, кто хотели сделать некое добро главе государства, просто подложили ему свинью таким образом. 

А. Б.: Знаете, у мене очень сложное отношение к Уставу. Я его не считал совершенным на этапе его подготовки и пытался предложить некоторые моменты, некоторые положения прописать, которые, как мне кажется, дополнили бы его именно в части участия громады. Я предлагал ввести должность т.н. “общественного омбудсмена”, которая предусмотрена в Уставах различных других городов. В Украине пока такого еще нет. Но это обычная практика за рубежом. Это предложение не прошло. 

Я не могу сказать, что Устав как документ абсолютно несовершенен. Идеальных документов нет. Я все-таки считаю его недоработанным. Это лично мое мнение. 

Позитив в том, что он хотя бы принят, потому что не было вообще попытки принятия Устава при предыдущих властях. 

А. Б.: Вы когда формулируете вопрос, то сами говорите о том, что это проблема МАФов. А в чем, по-вашему, здесь проблема? В том, что их много? Но я вам отвечу на это следующим образом: их не было бы в таком количестве, если бы не существовало на них спроса. Никто бы не устанавливал в таком количестве МАФы, если бы они не приносили какую-то прибыль. А если они приносят прибыль, то значит на соответственную продукцию существует спрос. Это первый момент. 

Второй момент заключается в том, что я констатирую, что городская власть практически ничего не сделала для того, чтобы изменить инвестиционный климат в Одессе, который бы способствовал привлечению инвестиций в город и, соответственно, созданию рабочих мест в городе. Поэтому одесситы, сообразно старой поговорке, крутятся как могут. Поэтому для кого-то эти МАФы единственный способ накормить семью. Я отдаю себе в этом отчет. И если их много, то это означает только одно — большее количество одесситов могут посредством МАФа принести деньги домой. 

Подытоживая могу сказать, что, во-первых, без спроса их бы не существовало, во-вторых, это способствует трудоустройству одесситов. Эти моменты мы должны точно констатировать при любом рассмотрении этой проблемы МАФов (а проблема есть и сейчас мы поговорим почему). 

Теперь что касается того, что происходит с “мафизацией” Одессы. Я когда-то в одном из своих комментариев на телевидении говорил: “МАФ” и “мафия” превратились в однокоренные слова. Абсолютно не секрет, что большинство этих МАФов принадлежат отдельным одесситам. 

Если бы одна одесская семья вела бизнес в одном МАФе, то я бы только это приветствовал. Это был бы семейный бизнес какого-то одессита, вокруг которого вся семья, что называется, «вертелась». Но происходит это чаще всего по другому. Отдельные одесситы имеют от двух десятков до сотни МАФов и они сдают их в аренду. Эти отдельные одесситы, судя по тому, что я вижу в СМИ, либо депутаты, либо чиновники, либо правоохранители, которые вообще должны были бы с этим бороться, либо еще кто-то и т.д. Вот в этом я углядываю проблему МАФов. 

Еще раз повторяю, с одной стороны, время кризисное, город не в состоянии возродить промышленные предприятия, мы не ввели налоговые льготы для привлечения инвестиций, чтобы запустить эти промышленные предприятия. А поскольку городская власть ничего не сделал для того, чтобы привлечь инвестиции и создать рабочие места, то постольку я думаю, что мы не можем говорить о том, что засилье МАФов является однозначным ужасом. Как мы убедились, это абсолютно неоднозначная проблема. 

С чем точно нужно бороться, то это коррупционная составляющая в проблеме МАФов. Есть два способы борьбы с коррупционной составляющей, как я понимаю: первое, должны бороться правоохранители, но опять же из СМИ мы знаем, что есть некое количество МАФов, принадлежащее этим самым правоохранителям; а вторая часть борьбы с коррупцией лежит в избирательной плоскости: избиратели должны ни при каких условиях не голосовать за человека, по отношению к которому есть подозрения или были доказаны коррупционные деяния. Вот и все. Я не знаю как по-другому решать эту проблему. 

Что касается внешнего вида МАФов, то когда говорят “Давайте их хотя бы каким-то образом сделаем красивыми”, я согласен. Но только бы это не выродилось в такую ситуацию, когда, как у нас это бывает, я построю завод и все будут покупать МАФы только у меня. И я еще проведу через городское правительство решение о том, что все МАФы должны быть только такого образца, какие выпускает принадлежащий мне завод. 

А. Б.: Система, которая сейчас существует в Украине, была сменена в 2010 году, когда мы вернулись к старой Конституции 1996 года и президент получил намного больше полномочий, чем можно было бы предполагать. Когда мы говорим о введении неких льгот для предпринимателей, когда мы говорим о введении вообще каких-либо налоговых льгот, должны четко отдавать себе отчет в том, что на городском уровне эту проблему мы если и решим, то очень незначительно. Почему? Потому что эта проблема решается совершенно не в городском совете, а в Верховной Раде при рассмотрении бюджета на тот или иной год и Налогового кодекса. 

Поэтому что мы могли бы сделать, то только каким-то образом воздействовать, и это обязательно нужно делать, на тех законодателей, которые представляют Одессу. Говорить им о том, что они должны способствовать принятию или изменению законов для создания улучшенного инвестиционного климата или для введения налоговых льгот. Это, по-моему мнению, является самым продуктивным путем. 

А. Б.: Я не знаю как скоро его вынесут на рассмотрение совета. Тут все время делают трагедию и говорят о том, что Одесса едва ли не единственный город в Украине без Генерального плана. У меня очень сложное отношение к Генеральным планам как к документам и концептуальной какой-то вещи. Мне кажется, что город все-таки в 21 веке, при вызовах 21 века, должен был бы гибче реагировать на те или иные составляющие. Генеральный план — это документ, который по современному украинскому законодательству в чем-то будет сковывать общественную инициативу, сковывать те же инвестиционные какие-то вещи и, возможно, будет сковывать предпринимательскую деятельность. Это с одной стороны. 

С другой стороны, не имея Генерального плана – мы так и не уйдем от точечной застройки. От глобальной проблемы – где же все таки можно строить, а где нельзя. Хотя опыт показывает, что даже имея Генеральный план – мы не ушли от решений по точечной застройки. Поэтому я не отношусь к сторонникам того, что его нужно принимать здесь, немедленно и сейчас. Я считаю, что свое слово должны сказать общественники. И тут надо отдать должное Алексею Алексеевичу Костусеву, при том, что я являлся его оппонентом в совете, что при нем возможность обсуждения Генерального плана в широком плане с общественностью стала возможной. Потому что при предыдущем городском голове этого не было, такого широкого обсуждения Генерального плана, которое проходило в том числе и в кабинете мэра. Я не припомню, чтобы в кабинете Эдуарда Гурвица проходили такие обсуждения с одесситами и депутатами. 

Поэтому свое слово должны сказать общественники, и не худо было бы понять что вообще мы в конечном итоге будем принимать. Какие изменения будут учтены, а что так и не войдет в итоговый документ. К примеру, еще при Эдуарде Гурвице мы предлагали закрепить за прибрежными склонами статус парка. Вернее – констатировать. В документах 1990-х годов склоны фигурируют как филиал парка им. Шевченко, т.е. это парковая зона. И так должно быть записано в новом Генплане. Я реалист и понимаю, что там уже успели что-то построить и мы не снесем эти дома. Но нам нужно прекратить застройку прибрежной зоны. И основание для прекращения этой застройки — документальная строка – что это - парк, заповедная зона. Все, точка! Вот и хотелось бы понять – какие из предложений по статусу прибрежных склонов – будут учтены. Это если брать только склоны. А таких очагов в Генеральном плане, который должен быть вынесен на рассмотрение сессии, будет предостаточно. Это будут не только склоны. Это будет и центр города, и другой исторический ареал — Французский бульвар. Их будет очень много. И главное - хотелось бы понимать что будет учтено, а что нет. Ведь предложений по всем этим районам – было немало. Давайте сначала проверим, что учтено и что не учтено и что еще надо учесть – и только после этого будем принимать решение и выносить его на сессию. 

А. Б.: Начну с последнего. Почему они не голосуют единогласно, то вы у них и спросите. Я не могу и не рискну ответить на этот вопрос. Нет единодушия у правящего большинства по этому вопросу. Это видно. Почему нет такого единодушия – вопрос к ним. 

Позиция нашей группы общеизвестна и мы всегда последовательны были. Мы считаем, что невозможно передавать “Пассаж” тем людям, которые привели его в такое состояние, в котором он сейчас находится. То есть, в полуразрушенном состоянии. Еще чуть-чуть и он начнет разрушаться как стоящий напротив дом Руссова. Поэтому мы выступали против продажи акций. Более того, мы указывали городской власти, что вообще недопустимо продавать акции в десять раз меньше номинала. Тем не менее, так, что называется - тянули этот вопрос, что в первый раз даже не обратили внимание на мое замечание. На следующей сессии это решили исправить, затем не нашли голосов, потом был протест прокурора, и, насколько я понимаю сейчас, история “Пассажа” в каком-то зависшем состоянии. И тут больше вопрос к юристам как дальше должна развиваться вся история с акциями “Пассажа”. 

Проблема же “Пассажа” заключается в следующем: с 2004 года его планомерно отдавали одной из бизнес-групп. Это делали при Руслане Боделане, это делали при Эдуарде Гурвице, и при Алексее Костусеве этот вопрос решили «добить». «Добивание» этого вопроса лежало в плоскости того, что мы должны были продать остатки акций ЗАО “Пассаж”. Когда я говорил, что это делать нельзя, мои коллеги из фракции Партии регионов, объясняли мне и приватно, и в зале, что, дескать, имущество “Пассажа”, т.е. здание “Пассажа” давно уже выведены на оффшорные компании, что, дескать, ничего это не изменит, давайте хоть деньги в бюджет получим. В данном случае 32 млн. грн. На это я и вся группа Будущее Одессы – отвечали (мы и сейчас остаемся на этой позиции) — если мы продадим остатки акций ЗАО “Пассаж” мы утратим вообще возможность реприватизации этого комплекса. 

Почему? Потому что если у громады останутся акции, то при наличии политической воли – другого мэра, ни Боделана, ни Гурвица, ни Костусева, которые доказали, что они за то, чтобы “Пассаж” отдать, но при неком другом мэре, и при наличии у него политической воли, правоохранительные органы получают возможность начать процесс возврата “Пассажа”. При условии – повторюсь, когда у громады остаются эти акции. 

Я так понимаю, что многие одесситы на вопрос “Пассажа” махнули рукой и считают, что он уже принадлежит частникам и они там что-то перестроят и т.д. Я считаю, что это категорически неправильная позиция, что мы не должны ни в коем случае расслабляться. Мы должны бороться за то, чтобы эти акции оставались у громады. Поверьте, 32 млн. грн. городской бюджет в конечном итоге никак не спасут. А вот потеряем мы, отдав последние акции Пассажа – гораздо больше.

О работе совета после отставки Алексея Костусева и политической силе, с которой Анатолий Балинов готов идти на следующие выборы  — в третьей и заключительной части интервью.